Брайан Говард Клаф. Выдающийся английский тренер
Родился в Мидлсборо 21 марта 1935, умер в возрасте 69 лет 20 сентября 2004 в Дерби
Позиция на футбольном поле - нападающий. Призвание - главный тренер.
Карьера игрока
1951-1952 Мидлсборо (молодёжный клуб)
1955-1961 Мидлсборо 213 игр (197 голов)
1961-1964 Сандерленд 61игра (54 гола)
За сборную провел 2 игры (1 гол)
Тренерская карьера
1965-1967 Хартлпул Юнайтед
1967-1973 Дерби Каунти
1973-1974 Брайтон энд Хоув
1974 Лидс Юнайтед
1975-1993 Ноттингем Форест
Брайан Клаф (Brian Howard Clough) появился на свет 21 марта 1935 года в огромной семье рабочего кондитерской фабрики в Миддлсбро. Помимо Брайана, Клафы подняли на ноги ещё пятерых пацанов и двух девчонок (ещё одна девочка умерла до рождения будущего Почётного Гражданина города Ноттингема).
Жили дружно и весело. Меды не распивали, но и не бедствовали, чему во многом способствовал глава семейства, который пахал от зари до поздней ночи. Поначалу он трудился на сахароварне, а потом и на кондитерскую фабрику перебрался. Весьма приятная не только для детей работёнка - Клаф вспоминает, что именно это позволяло отцу быть чуть ли не на короткой ноге с кумирами всего города, звездами «Миддлсбро» Уилфом Мэннионом и Джорджем Хардвиком. Последний впоследствии немало сделает для становления своего земляка как тренера.
Домашние проблемы и хлопоты целиком лежали на плечах мамы, любовь к которой Брайан пронёс через всю жизнь. Вспоминая о ней, красноречивый Клаф превосходил самого себя, так как о матери он мог говорить даже больше, чем о футболе. Что неудивительно, ибо Брайан не раз подчёркивал - важнее семьи и родных для него на этом свете нет ничего, а футбол - не более чем игра. Не согласиться с ним невозможно!
С детских лет подрастающее поколение Клафов приучали к труду. Первейшей обязанностью Брайана была глажка простыней и прочего белья для домочадцев. Выполнял он поручения и попроще: «Бывало, возьмёшь в каждую руку сумочку с картофаном килограммов в шесть и - шуруешь! Когда я стал играть в футбол, многие, в первую очередь, отмечали мою устойчивость и умение не терять равновесие в самых сложных ситуациях. Знали бы они, откуда что взялось! Уж не от природы - это точно...»
К учению Брайан не проявлял ни малейшего интереса, получив лишь неполное среднее образование. Как говорится, в таких случаях и школа, и выпускник вздохнули с взаимным облегчением. Позор семьи! Но лишь до поры до времени: «Когда меня просят показать мой аттестат зрелости, я указываю на полку с призами - вот мой аттестат!»
Как и все пацаны тех бескомпьютерных и безвидушных поколений, Клаф всё свободное время отдавал спорту. Да и несвободное - тоже. Нередко случалось, что вместо того, чтобы идти на какую-нибудь нудную географию («Меня всему научила жизнь. Например, тому что Коламбус находится в США»), Брайан оказывался на общественной площадке в Альберт-Парк. Как ни странно, но футбол не был первой любовью будущей легенды. Клаф с детства тащился от крикета - игры, которую, пожалуй, никто, кроме самих англичан, не понимает. Ну разве что индийцы... Активно поигрывал Брайан и в большой теннис, но где-то в подростковом возрасте сделал окончательный и бесповоротный выбор в пользу футбола.
«Я понял, что чего-то стою в этой игре, когда старшие ребята стали брать меня играть с собой. Поначалу, правда, мне приходилось в буквальном смысле выбивать это право - меня, малолетку, гнали с поля, но я упрямо оставался. Тогда меня били по ногам - по-взрослому, в кость, без дураков. Но я, сцепив зубы и собрав волю в кулак, мстил им голами, которые забивал в невероятных количествах. Зауважали!»
Разумеется, Клаф гонял исключительно в центре нападения и никакой другой позиции на поле не признавал: «Для меня всегда существовала только одна цель в игре, одно тактическое задание - забить!» Вместе с братьями Брайан поигрывал за местную команду «Грейт Брафтон», которая находилась в пятнадцати милях от дома. Там была поляна, которую футболисты перед матчем с трудом отвоёвывали у овец и коров: «Предматчевая разминка заключалась в уборке дерьма, которое эти твари производили в невероятных количествах». Одновременно Клаф выступал за «Саут Банк» («Широко известную в наших краях любительскую команду») и «Биллингэм Синфония» («Это не джаз-банда, это и в самом деле футбольная команда!»). В последней Брайану даже платили - по фунту за игру: «Который я, разумеется, никак не декларировал. Любимая налоговая полиция, это было в первый и последний раз в моей жизни! Чесслово!» Охотно верим.
На заработанные деньги Клаф приобрёл бутсы. Он вообще был весьма экономным и бережливым. Почти вся его игровая карьера прошла в период, когда существовал верхний потолок заработной платы для футболистов, что, однако, не помешало ему скопить круглую сумму: «Я до сих пор уверен, что именно это оказалось решающим козырем в покорении руки и сердца моей любимой Барбары!»
К увлечению младшего футболом родители относились как-то нейтрально -
не то чтобы запрещали, но и не стимулировали. Отец, хоть и завсегдатайствовал на «Эйрсом Парке» (старый стадион «Боро»), но ярым фанатом не был. Единственное, чего они с матерью хотели - чтобы Брайан нашёл себе работу. Типа окончив школу, в 15 лет, Клаф отправился в ученики слесаря. Разумеется, и в этом деле Брайан не проявил ни малейшего рвения и желания: «Я слонялся из угла в угол, стараясь хоть как-то убить часы до конца рабочего дня. Все это ключи и гайки внушали мне неподдельный страх». Единственное, что заботило его на рабочем месте - попытка найти объяснение, почему рабочий день там начинался в семь часов двенадцать минут: «Именно двенадцать! Не в десять и не в пятнадцать, а в двенадцать! Вы думаете, кто-то мне смог толково объяснить, почему? Хрен там!»
Слесарь из Брайана получался никудышный, и его очень скоро перевели в администрацию, где он исполнял обязанности не то курьера, не то мальчика на побегушках.
Как манну небесную Клаф воспринял рекомендацию Рэя Гранта - учителя одной из местных школ, который одновременно работал на «Миддлсбро», выполняя роль скаута и одного из тренеров юношеской команды. Он увидел Брайана в матче за «Грейт Брафтон» и не преминул привести его на «Эйрсом Парк». Поиграв с полгода как любитель в команде Гранта, Клаф получил предложение подписать профессиональный контракт: «Я согласился без колебаний и раздумий. Они мне давали фунт в неделю и ещё семь, если я попадал в состав на игру! Но подробности контракта были для меня на втором плане. Хотя денежки знали счёт - депозитный, в местном банке».
Вскоре Брайана призвали в армию, и он добросовестно отслужил в ВВС два года. Его часть квартировала под Манчестером - не так уж далеко от дома, что позволяло Клафу раз в неделю ездить на матчи резервного или третьего состава «Миддлсбро». Играл он и за сборную части, но, к его возмущению, ни разу не был отобран в сборную ВВС: «Идиоты, что с них взять?! Я был самым талантливым футболистом военно-воздушных сил Великобритании!»
Зато в армии Клаф научился пользоваться душем. В семье-то у них все больше в ванной плескались: «Душ - просто ужас какой-то! Это ж холодно, ёлки-палки!»
Ну и с девушками Брайан начал встречаться именно тогда: «В военной форме я был неотразим!» К своему стыду, имя первой девушки Клаф запамятовал. А как таскал ей на свидания шоколад и цветы! «Я был просто ошеломлен, когда она подошла и пригласила меня на танец. Я никогда в своей жизни не танцевал, хотя дико любил музыку. Да и о девушках не задумывался! Нечего хихикать, молодёжь! Я и вправду до 20-ти лет был очень далёк от этой темы. Это сейчас вы начинаете пить, курить и любить друг друга ещё в яслях. А мне до совершеннолетия (то есть до 21-го года!) родители запрещали возвращаться домой позже половины десятого. И если я опаздывал, меня, человека, которого уже знала если не вся страна, так весь второй дивизион - это точно, не выпускали на следующий день!»
В жизни Клафа тем временем появился человек поважнее.
В «Миддлсбро» перешёл вратарь «Ковентри» Питер Тейлор: «Я в то время считался пятым форвардом команды и всего лишь был терзаем смутными подозрениями, что на самом деле я один из самых гениальных нападающих в истории британского футбола. Как минимум. После первой же тренировки с нами немногословный Пит подошёл ко мне и пожал плечами: «Я не понимаю, что происходит в этом клубе - ты лучше всех в этой команде». Я чуть было не задохнулся от нахлынувших чувств - Бог мой, мне никогда не говорили таких слов. С чего ты взял? - «Я знаю. Я - вратарь». Стоит ли говорить, что с этого момента Тейлор прочно завоевал мою дружбу?!»
Хм. если б мы не знали, что речь идёт о футболе, можно было бы вообще какую-то гадость подумать. Любовь с первого взгляда... Тьфу ты, дружба с первого удара.
Тогда «Мидлсборо» тренировал Боб Деннисон - коуч старой закалки, который не особо доверял молодым. Хотя «не доверял» - не совсем верно. Просто предпочитал выдержать их как следует в резервном составе. Главным центрфорвардом команды был Дуг Купер - здоровый, толстый и неповоротливый: «Бог мой, да я мог бы раз пять прокинуть ему «между», прежде чем он успел моргнуть!» Клаф бесился от мысли, что ему не дают играть из-за какого-то увальня.
Но дебют Брайана в первой команде всё ж таки состоялся. Это случилось 17 сентября 1955 года на поле «Барнсли». Отыграл Клаф неудачно и всю вину за это взвалил на тренера: «Он мог бы хоть как-то подбодрить меня. Вместо этого Деннисон как-то безразлично-лениво хлопнул меня по спине и пожелал не обделаться!» Первый сезон в основе Брайан предпочитал не вспоминать - три гола в девяти матчах.
Зато тогда же в его жизни произошло ещё одно грандиозное событие - знакомство с Барбарой. Оно состоялось в любимом месте всех игроков «Боро» - кафешке, принадлежавшей семье Криса Ри. Того самого, легендарного, что с гитарой и хрипловатым голосом поёт про «Дорогу в ад»!
«Я увидел её и... Все завертелось! Я подошёл к ней и со спокойной уверенностью произнёс: «Меня зовут Клаф. Брайан Клаф». Я потом очень удивился, когда увидел фильм о Джеймсе Бонде - откуда они узнали?»
Барбара Глазго, невзирая на фамилию, жила совсем неподалёку от Клафа, в Мидлсборо. Более того, она и работала вместе с ним, когда Брайан безуспешно пытался овладеть профессией слесаря. Но никогда до того вечера в кафе они не встречались!
Встречи-гуляния очень скоро довели до свадьбы: «Всё было как-то буднично и неромантично. Я не опускался на колено и не произносил красивых слов. Просто спросил, выйдет ли она за меня. А она просто ответила «Да». Вот и всё. Самый счастливый день в моей жизни случился 4 апреля 1959 года. Мы с Барбарой поженились, а уже в обед я вышел на поле «Эйрсом Парка» на матч с «Лейтон Ориент». После игры мы на выходных на три дня смотались в Лондон - типа медовый месяц. Там я как настоящий футболист добросовестно не вылезал из номера. Это не то, что вы подумали - я дрых, в то время как Барбара шастала по столичным магазинам. В среду мы вернулись, и я спас игру с «Ливерпулем», когда на 89-й и 90-й минутах двумя точными ударами превратил безнадёжно проигранный матч в ничейный. Билл Шенкли - старый добрый Билл - был в шоке!»
Клаф к тому моменту уже стал ведущим форвардом команды и колотил голы в обязательной пропорции «мяч за матч». Уже на второй сезон своего бомбардирства он потребовал трансфера. Все потуги Брайана впереди оказались напрасными из-за бездарной игры обороны: «Я устал забивать голы и, обернувшись, смотреть, как в ответ забивают нам».
Боб Деннисон быстро смекнул, чего может стоить его команде уход Клафа, который к тому же сумел перетащить на свою сторону прессу. С нею у Брайана сразу же наладились отличные взаимоотношения. Журналисты тянулись к нему в поисках общения - весёлого, содержательного и с обязательной перчинкой скандальности. Клаф же научился умело манипулировать СМИ и превращать их в союзника. В том конфликте с Деннисоном наш брат-журналист немало посодействовал начинающему нападающему, которому тренер в знак примирения отдал капитанскую повязку.
Само собой, старожилы команды в штыки приняли капитанство салаги. Оппозицию возглавил защитник Брайан Филлипс, который не уставал подзуживать партнёров: «На кой он вам? Я сумею дать вам больше, чем этот сопляк!» Наивный Клаф искренне удивлялся: что значит больше? Четыре фунта за победу, два - за ничью. Премиальные были строго регламентированы.
В 63-м году Филлипс, к тому времени - игрок «Мансфилда», будет навечно отстранён от футбола как один из попавшихся во время грязных игрищ на тотализаторе...
Слава же Клафа быстро пошла гулять за пределами второго дивизиона. Он быстрее всех в послевоенной истории забил сто мячей в чемпионате, вообще стал рекордсменом на все времена по достижению отметки в 250 мячей. Брайан был феноменальным нападающим, который в штрафной площадке умел всё, он забивал из любых положений - головой, правой ногой, левой, после сольного прохода и на добивании, дальним ударом и тычком с метра. Партнёры очень часто жаловались, что Клаф устраивал им втык прямо на поле, если не получал пас: «Ну и что с того, что у них было более удобное положения для удара? Я всё равно умею забивать лучше их всех вместе взятых!»
В 1957 году Брайана пригласили в молодёжную сборную Англии, которая съездила а турне за железный занавес. Клаф посетил Москву, где его поразили бесконечные и непрекращающиеся очереди. Вместе с партнёрами по команде он попал в Мавзолей, взглянул на вождя пролетариата и, толкнув стоявшего рядом и быстро превратившегося в закадычного дружка Бобби Чарльтона, шепнул: «А парень-то выглядит не очень...»
По итогам этого турне тогдашний тренер национальной команды Уолтер Уинтерботтом отобрал для участия в шведском чемпионате мира молодых игроков. Вместо Брайана в Швецию отправился Дерек Кеван - здоровенный и тупой центрфорвард «Вест Брома». Клаф был категоричен: «Это преступление перед футболом!» И мы скорее согласимся с великим Брайаном...
В национальной команде он дебютировал осенью 59-го года. «Некоторые называют это судьбой. Я же - проклятым невезением». В дебютной игре с Уэльсом слишком перенервничавший новичок упустил три стопроцентных момента. В игре со Швецией на «Уэмбли» Клафу представился потрясающий шанс спасти проигранный 2:3 матч. Он подкараулил неосторожный пас защитника назад, выскочил один на один, удаил... Перекладина! У Брайана ещё был шанс дослать мяч в сетку, но он, лёжа на газоне, бессильно наблюдал, как круглый пролетел в сантиметре от него.
После этого матча Уинтерботтом больше не вызывал Клафа в сборную.
Вот ведь как бывает - одним прощают всё и терпеливо ждут, когда же это дерево зазеленеет, других вышвыривают после первого же промаха...
Летом 61-го года в порту Саутгемптона семейство Клафов, только что вернувшееся из средиземноморского круиза, встретил тренер «Сандерленда» Алан Браун. Едва Брайан сошёл с трапа, Браун задал вопрос в лоб: «Ты перейдёшь ко мне?» Барбара робко выглядывала из-за плеча, а Клаф, не попросив ни минуты для раздумий, ответил согласием. И кто его за язык тянул? В этом случае - наверняка Судьба...
В «Сандерленде», который также выступал во втором дивизионе, но активно рвался наверх, Брайан стал самым высокооплачиваемым игроком. Но каждый пенни своей зарплаты (45 фунтов в неделю!) и трансферной стоимости в 42 тысячи фунтов («Скажите, а сколько стоил бы такой забивной малый, как я, сегодня?») Клаф отрабатывал добросовестно - пропорцию «мяч за матч» он почитал самой вкусной. Он забивал практически в каждом матче, благодаря чему и достиг феноменального результата установить рекорд, который вряд ли когда-то будет побит - 251 мяч в 274-х матчах Лиги!
Из-за травмы Клаф был вынужден завершить карьеру футболиста раньше времени, став самым молодым тренером страны.
Тренеров, которые добиваются громких успехов с клубами вроде «Реала», «Ювентуса», «МЮ» или «Ливерпуля», мы называем великими, гениальными, чудотворцами, соревнуемся в напыщенности эпитетов и сравнений в их честь. Но какие слова найти для тренера, который привёл к успеху скромные провинциальные команды - команды без истории, без игроков с «белой костью», без многочисленных болельщиков по всему миру, без финансовых возможностей, наконец?! Нет ему определения. Зато у него есть имя - Брайан Клаф...
Недавно Сэм Аллардайс пожаловался, что в своём «Болтоне», что бы он ни делал,
он никогда не станет великим: «В этом плане Фергюсону с Венгером намного проще». Дескать, там каждое их телодвижение воспринимается как воплощение гениальности! С Аллардайсом трудно не согласиться.
Но как тогда Клафу удалось?
Не исключено, что в этом ему помогла здоровая самореклама. Клаф со свойственной ему вызывающей самоуверенностью, круто замешенной, впрочем, на самоиронии, не уставал твердить, что он - «лучший тренер на планете». Причём звучало это, как всегда у Клафа, смешно:«Я не хочу сказать, что я лучший в этом деле. Но если составить Топ-Один из лучших менеджеров, то туда попаду именно я!»
Но за этими смешками и ужимками грустного клоуна скрывалась крепкая уверенность в своих силах и безумное трудолюбие. Клаф никогда не боялся самой чёрной работы.
Клаф мог скорчить из себя примадонну и потребовать работу в каком-то элитном клубе. Но вместо этого он оказался в «Хартлипуле», на дне четвёртого дивизиона, и начал с того, что таскался с вёдрами и тряпкой, когда ливень заливал прохудившуюся крышу клубного офиса.
Клаф, умевший на словах казаться наглым и самовлюблённым, никогда не отдалялся от обыкновенных смертных. Рой Кин: «Несмотря на все свои заслуги, Клаф мог быть простым человеком, что не часто случается с живыми легендами». Однако он никогда не лез с ложкой в солдатский котелок, не гонялся за дешёвой популярностью и не заигрывал с болельщиками. Он мог запросто отмутузить или вытолкать взашей выскочившего на поле фана. Но при всём при этом его любили. Не за шутки-прибаутки, не за эпатажные заявления и не за рекорд Британии по скорости поглощения пинты пива. Клаф просто был своим, он был героем рабочего класса, Два десятилетия трибуны английских стадионов под зубовный скрежет чинуш Футбольной Ассоциации скандировали: «Клаф - тренер сборной!»
Они, властители огромных кабинетов, на дух не переносили независимого и прямого Клафа. А он платил им взаимностью, ненавидел их. Это они позволяли возглавлять тренерские курсы таким типам, как Чарли Хьюз - человеку без мозгов и без идей, человеку, который единственно верной считал теорию длинного паса, когда «мяч быстро доставляется из точки А а точку В». Как личное оскорбление воспринял Клаф известие, что на пост главного тренера сборной вместе с ним претендует и Хьюз. «Я бы подумал дважды, прежде чем доверить ему носить сетку с мячами. А тут - сборная! Это отлично говорит о том, какие ... руководят футболом в этой стране».
Был ли Клаф безупречен и непогрешим? Ни в коем случае! Тёмных пятен в его биографии сыщется немало. Это и две тысячи билетов на финал Кубка Лиги, которые Брайан пропустил через чёрный рынок, и левые выплаты при трансферах, и деньги в конвертиках для футболистов, и любовь к зелёному змию. Но всё это нисколько не вредило Клафу. Наверное, потому что он никогда не корчил из себя святого и с иронией относился к различного рода попыткам сделать из него икону: «Все эти разговоры насчёт того, чтобы посвятить меня в рыцари, уверен, исходят от моей соседки. Она думает, когда я стану сэром, то наконец-то съеду из своего дома к чёртовой матери!»
Кпаф был диктатором и сильной, как нынче принято говорить, харизматической личностью. При его появлении смолкали все речи - всё пространство заполнял собой Клаф, он становился центром Вселенной: «Ты должен быть таким, иначе в этом деле тебе не светит ни шиша». Вы жестоко ошибётесь, если подумаете, что в командах гуляки Брайана царили вольные нравы. Он любил выпить, но не терпел в своей команде бухарей, хотя «сухой» закон никогда не вводил и не возражал, если игроки пили в его присутствии. Но, во-первых, надо было знать норму, а во-вторых, стоило тебе после этого плохо провести игру, как Клаф припоминал каждый грамм алкоголя!
Среди игроков его команд царила железная дисциплина. Одни его боялись, другие - ненавидели. Клаф отлично разбирался а психологии людей и понимал, с кем и как следует себя вести, а потому его уважали и те, кто боялся, и те, кто ненавидел. Стюарт Пирс: «Я ненавидел его! Я ненавидел его постоянные придирки и оскорбления. Но именно эта ненависть заставляла меня выкладываться на поле, чтобы доказать тренеру, как он жестоко ошибался, называя меня «Сукиным сыном и идиотом, который не играет в футбол, а катается на своей заднице»!»
Клаф не терпел раболепия, что не мешало ему подчинять себе в клубе всех - от президента до водителя автобуса: «Всё, что происходит вокруг и внутри моего клуба - распоясавшийся болельщик, сломанное сиденье на стадионе, загулявший футболист, письмо с проклятиями в наш адрес - непосредственно касается меня». Он должен был быть боссом во всём и не принимал какого-то вмешательства в его дела даже со стороны самого высокого начальства. Клаф великолепно умел любую спорную ситуацию решить в свою пользу. «Если игрок или кто-то из директоров был с чем-то не согласен, мы садились друг напротив друга, беседовали минут двадцать и сходились на том, что я прав».
Определённо, именно это помешало ему стать тренером сборной Англии и не исключено, что в этом кроется причина его провала в «Лидсе» - единственном клубе, который имел суперстатус ещё до его прихода.
Клаф был великолепным организатором.
Он умел настроить клубный механизм так, что постоянного его присутствия не требовалось -достаточно было только время от времени провести профилактическую проверку. На тренировках Клаф не носился вместе с игроками и не старался научить их каким-то финтами и трюкам: «Работу над техникой оставьте детским тренерам. Здесь же тренер не должен вдалбливать игроку азбучные истины. Если тот до сих пор всего этого не знает и не умеет, ему в этой команде делать нечего. Я сказал Рою Макфарланду, чтобы он немедленно подстриг свои грёбаные волосы - вот чем должен заниматься тренер на этом уровне!»
Он вообще редко появлялась на тренировках. Ему не надо было денно и нощно следить за игроками, чтобы определить, что кто-то накануне вечером перебрал или сфилонил на тренировке. Как правило, на тренировочное поле Клаф забредал, выгуливая своего пса. Забредал, чтобы лишний раз убедиться, что всё идёт как надо. А если нет - немедленно отдать необходимые распоряжения. Как-то раз тренеры «Ноттингема», не спрашивая Клафа, решили провести занятие с различного рода тяжестями. Появился Клаф: «Что это за хрень? Выкиньте всё это к такой-то матери и выдайте игрокам мячи!» Он всегда скептически относился к диким физическим нагрузкам и бессмысленным, на его взгляд, занятиям без мяча: «Что толку, если игрок будет наматывать круги и наращивать мышечную массу, а с мячом встретится только раз в неделю - во время матча?»
Вы можете за это назвать его любителем. Но тогда вспомните профессионалов, чьи команды были биты многократно Клафом!
Он не был великим тактиком, и его команды часто начинали сезон, понятия не имея, кому становиться в стенку при штрафных, а кому идти на подачу углового. Но, как говорит Стюарт Пирс, те несколько слов, которые Клаф говорил перед матчем, стоили многих часов самых мудрёных тактических занятий. Он брал в руки мяч и обращался к игрокам: «Это - футбольный мяч, и он должен быть у нас!» Этого хватало.
Более прочих качеств Клаф ценил в своих игроках кураж, мужество и самоотверженность: «Перед отправлением на выездной матч осмотри автобус. И если ты не увидишь в глазах игроков отражения хотя бы пяти храбрых сердец, поворачивай обратно - куда-то ехать смысла нету!»
Однако Клаф не был примитивистом-мотиватором.
Он знал игру досконально и никогда не кричал о футболке и гимнах. Рой Кин: «Каждый футбольный матч состоит из тысяч мелочей, которые вместе определяют итоговый результат. Тренер, который не может заметить этих деталей, как это делал Клаф в своей классической манере, просто блефует. Игра полна теми, кто занимается блефом, кто только и знает что кричать: «Засучите рукава!», «Настройтесь правильно на игру!», «Ты должен быть горд тем, что носишь эту футболку!» Тренер, который постоянно использует эти клише - а таких множество, - не знает самого главного. Брайан Клаф подмечал мелкие детали, факты, микроэпизоды и делал из всего верные выводы».
Его команды никогда не играли в футбол «бей-беги». Что «Дерби», что «Ноттингем» действовали в комбинационной манере, где всё было построено на хитросплетении передач и перемещений. Они умели работать с мячом, умели им дорожить, умели навязывать противнику свою волю, а не организованно стоять у своих ворот в ожидании ошибки теряющего выдержку противника. От игроков Клаф всегда требовал точности паса: «Мяч должен идти партнёру в ноги. Его не надо задирать, словно вы хотите попасть в небо. Если б Господь захотел устроить футбольный матч, он бы обязательно засеял небеса травой!»
В отношениях с игроками Клаф был строг и требователен. Он заставлял выкладываться на все сто и даже больше, а за ошибки в игре спрашивал строго.
Тренируя «Дерби», в перерыве после неудачного первого тайма Клаф дождался, пока на всю команду наболтают чаю, после чего запустил поднос с горячим напитком в игроков: «Чайку захотели, ...?!»
Только начинавший свою карьеру Рой Кин в матче с «Кристал Пэлэс» неосторожно отдал пас вратарю на последних минутах, что стоило команде гола. Едва войдя в раздевалку, Клаф вырубил пацана ударом с правой и, стоя над распростёртым телом Кина, заорал: «Ни-ког-да не отдавай мяч назад вратарю!» После он отшучивался: «Да ладно вам! Не так уж я и сильно приложился, раз Рой после этого встал...» А Кин спустя годы признает правоту тренера и поблагодарит его за жёсткий, но мужской урок.
Мне интересно, а с Джеррардом после ляпа с французами кто-то вот так поговорил?!
И дело здесь вовсе не в том, что Кин ещё не был звездой. Клаф одинаково относился ко всем. Тревор Фрэнсис, за которого «Ноттингем» отдал миллион фунтов (рекордная на тот момент сумма), сразу после появления в команде по приказу тренера стал делать для всех чай. А на презентации Клаф грубо поставил нападающего, ловившего прямо на глазах звездочку, на место: «Вынь руки из карманов!» Поговаривают, что Фрэнсис настолько боялся Клафа, что часто прятался в прачечной, только бы лишний раз не попадаться на глаза тренеру... И в то же время у Клафа всегда находилось тёплое слово и дружеский жест для игроков, особенно молодых: «Знаете ли вы, сколько парней психологически сломалось и сколько из них не раскрылось просто потому, что тренер перед дебютным матчем не похлопал по плечу и не сказал: «Давай, сынок, у тебя получится»?!» Он всегда был человечным. Но только если видел, что игрок отдаёт игре всего себя. Как-то в матче за резервный состав «Ноттингема» Даррен Уоссолл попросил замену, ссылаясь на травму руки. Клаф так не думал и, как только защитник добрёл до него, харкнул на место якобы повреждения: «Вот так-то лучше!» Стоит ли говорить, что вскоре Уоссолл был продан?
Говоря о Клафе, нельзя обойти вниманием Питера Тейлора.
Они были разными по складу характера, но, как это часто бывает, именно поэтому и стали закадычными друзьями. Вместе они создали самый легендарный тандем в мировом футболе. И, пожалуй, единственный успешный. Лобановский с Базилевичем? Это только в нашем представлении. Успехи Клафа и Тейлора подтверждались многими годами, их дуэт устоял и перед давлением начальства, и перед негодованием игроков.
Питер Тейлор обладал великолепным даром выискивать таланты, о которых он узнавал всё - начиная их игровыми качествами и заканчивая любимым сортом пива. Он мог рассмотреть их в самой глухой глубинке, в самой никчемной команде, а иногда и в резервных составах непосредственных конкурентов (но всегда - в Британии! Клаф терпеть не мог работать с иностранцами). После этого в дело вступал Брайан. Он убеждал игрока неистово и настойчиво. Рой Макфарланд, игравший за «Транмер», вечно пребывавший в тени «Ливерпуля» и «Эвертона», был выдернут из постели в начале первого ночи, когда к нему в дом постучался Клаф. Когда паренёк проснулся утром игроком «Дерби», он еще долго думал, что это всё ему приснилось! Арчи Джеммелл из «Престона» оказался менее сговорчивым, но Клаф не выходил из его дома, ночевал в гостиной на диванчике, мыл посуду вместе с его женой, пока Арчи , не поставил подпись под контрактом! «Я не приемлю, когда мне говорят «Нет». Я не понимаю тренеров, которые дают игроку время на размышления. Я буду долбить его, не переставая, до тех пор, пока он не скажет «Да»!»
Клаф всегда был в центре внимания, он обожал прессу и свет юпитеров. Обожал, потому что умел ими манипулировать и обращать себе на пользу. Перед направленной на него телекамерой он болтал без умолку. Он сыпал афоризмами и не боялся приложить солёным словцом кого угодно, хоть самого Господа Бога («Я не верю в бессмертие души и в церковь!»). Билл Шенкли по этому поводу как-то заметил: «Брайан Клаф похож на манчестерский дождь. Только тот иногда, но прекращается...»
Тейлор же был гораздо ближе к игрокам и часто бывал с ними излишне мягок. Очень мудрое и действенное сочетание кнута и пряника, «доброго следователя и злого следователя». Именно оно делало их дуэт целостным и успешным. Клаф сам по себе вряд ли когда-то дотянул бы до тех вершин, которые им удалось покорить вместе с Тейлором. Он пробовал это сделать в «Лидсе», но продержался ровно 44 дня!
После ухода Тейлора из «Ноттингема» в «Дерби» друзья разругались вдрызг. Поводом послужили действия Питера, который переманил к себе Джона Робертсона, не соизволив даже позвонить Брайану, дабы поставить того в известность. Их помирила только смерть Тейлора в октябре 90-го. Все эти годы Клаф работал словно по инерции, в душе утратив надежду без друга построить ещё одну суперкоманду.
Автобиографию Клаф посвятил памяти Тейлора: «Мне до сих пор страшно тебя не хватает».
А нам уже не хватает Клафа...
И постичь тайну его обаяния не так-то легко. Всё вроде бы просто, но в то же время неразрешимо трудно...
... Легендарный английский тренер Брайан Клаф, под чьим руководством Ноттингем Форест" дважды выигрывал Кубок Европейских Чемпионов в 1979 и 1980 годах и Суперкубок в 1979 году, перенес сегодня операцию по пересадке печени. Лечащий хирург Клафа заявил, что без операции тот прожил бы не больше двух месяцев, но теперь прооперированный чувствует себя нормально.
К подобному итогу Клафа привело многолетнее пристрастие к алкоголю, в свое время он даже установил национальный рекорд по поглощению пива: 2 пинты (примерно 1,2 литра) за 10 секунд...
Брайан Клаф, скончавшийся в возрасте 69 лет от рака, был не из тех людей, которые позволяют обстоятельствам встать у них на пути.
Использовались материалы из Википедии, uefa.com, translated.by
Послесловие
Найджел Клаф, сын культового английского тренера Брайана Клафа, пошел по стопам своего отца. Во вторник 06.01.2009 он был назначен главным тренером Дерби Каунти.
37 лет назад Брайан Клаф привел Баранов к чемпионству. И вот такой поворот событий в истории клуба. Найджел заключил с Каунти контракт на три с половиной года.
"Это точно не сентиментальное назначение", - заявил президент Дерби Адам Пирсон.
Найджел играл под руководством своего легендарного отца в Ноттингеме. Отметился и выступлениями за Ливерпуль и Манчестер Сити.